То в "Непобедимом солнце" главным виновником всех захватывающих событий стала абсолютно обычная девчонка "с соседнего двора" — обаятельная, трогательная в своих размышлениях, лёгкая на подъём, с отличным чувством юмора и с живым нестандартным мышлением человека, по умолчанию влюблённого в потенциал следующих открытий и новизну манящих приключений. Пелевину удалось и в этот раз создать девушку с особым вектором души.

И нужно сказать, что у этого автора талант работать вне гендера. С одной стороны, он очень аккуратно и подробно прорисовывает типажи и характеры своих ключевых героев. А с другой, — у Пелевина от природы такое гибкое и пластичное мышление, что приложить под трафарет его персонажа сможет любой читатель, в том числе, и самого себя.

Ибо кого из нас не мучил хоть однажды подобный экзистенциальный кризис: "Мне уже тридцатник, а что я сделал в своей жизни радостного и полезного?.." И кому из нас не хотелось, в который раз заигрывая с зеркальным отражением, с особым панибратским одобрением однажды сказать самому себе: "Ну ничего, дружок, прежнее не в счёт — а вот сейчас и именно сейчас пришло время для самого серьёзного!.."

Примерно этими не простыми вопросами (и возможностями их решения) занята Саша Орлова в рефлексии проживания заново всей своей прежней жизни. На пороге новых событий и открытий в начале романа она как бы проматывает всю прежнюю жизнь на больших оборотах своих флэшбэков, чтобы преодолеть определённый ментальный рубеж и никогда больше к себе прежней благополучно не вернуться.

"Идущий к самому себе рискует сам с собой встретиться" — этот известный афоризм К. Юнга расцвел в "Непобедимом солнце" иначе. Он словно растерял свою амбициозную серьёзность и запитался новыми красками авторской души Пелевина — тёплыми, ироничными и очень живыми в своей актуальной новизне.

Пелевин умеет быть амбивалентным. У него великолепно раскачаны обе стороны: мужская и женская. Первая отвечает за хлёсткую умную сатиру. Вторая — за гибкую и местами щемящую иронию. Вероятно, именно потому образ девушки Саши вышел настолько тёплым, органичным и одновременно по-юношески задорным, с приблатненными нотками очень обаятельного типажа главной героини. Нужно заметить, что самоирония Пелевина, когда он рассказывает от лица этой героини о мужских нелицеприятных качествах, докручена в этом романе до идеала. Я думаю, такие вещи будет приятно и легко читать как мужчинам, так и женщинам. Первые увидят в Саше (кстати, имя героини тоже как бы пограничное — отличный авторский ход, даже если это вышло бессознательно) необходимый движок и классный переходник, который по своему каналу словно транслирует: "Я ведь свой в доску парень и всё отлично понимаю". Вторые могут вдохновиться завидной моральной силой этой "девочки с мозгами", которая позволяет держать такой модный нынче статус уверенной в себе стильной и развязной комьюнити.

По расхожему афоризму мир — это одна сплошная тайна. И Саша на манер любознательного современного человека стремится эту тайну разгадать в меру своих финансовых возможностей и незаурядного интеллекта без пяти минут взрослого человека, решившегося на долгое и спонтанное путешествие по городам и странам.

Без особых амбиций, но с завидным рвением и неугасающим энтузиазмом Пелевин красиво развернёт лентами дорог все те маршруты, по которым должна пройти его главная героиня в этом закольцованном коварном лабиринте в поисках истины и самой себя. И то, и другое она найдёт совершенно неожиданно и как-то в один момент, словно количество её странствий по известному тезису философии внезапно примет форму качества.

Нужно заметить, что в этом романе текст достаточно лёгкий и ничем не перегружен. Пелевин умудрился написать о мышлении современной барышни с точки зрения её "культурно-духовной бижутерии", (оригинальная купюра автора) — и в таком именно ракурсе всё выглядит иначе и наполняется новыми значениями. Украшать себя лучшим, что предлагает эпоха — здесь начинает постепенно двусмысленно раскрываться заглавие романа "Непобедимое солнце". Начиная от идей самых модных и передовых брендов с их красочными обещаниями познать все тайны эксклюзивного продукта, дотянувшись хотя бы на краткий миг до величия избранных. И заканчивая концептами и контентами виртуальной реальности, которая в нашем веке уже давно стала родной и что ли единственно комфортной, судя по тому, сколько своего драгоценного времени мы в ней проводим. Несмотря на все эти линейные явления, которые уже давно захлестнули нашу жизнь и стали своеобразным альтер эго новой эпохи, Пелевин умудряется быть очень изящным в своих метафорах.

"Мы, женщины (и мужчины тоже) так цветем. Мы находим свои лепестки в окружающем нас мире – и украшаем себя самым лучшим из того, что эпоха смогла нам предложить. Совсем не обязательно с целью привлечь кого-то для размножения и дележа имущества, хотя и это иногда тоже. Мы всего лишь выполняем свою функцию. Цветы ведь тоже распускаются не для пчел. И не для поэтов. И даже не для себя. Они просто раскрываются миру, а вокруг бродят поэты, летают пчелы и ползают политологи Егоры. Цветок существует не для чего-то или кого-то конкретно, а для всего сразу. Разные умы проведут через него разные сечения, и каждый будет думать, что все понял"

Суть постижения сияющей ясности главной героини расписана автором очень тепло, увлекательно, без сложно закрученных метафор и тяжеловесного сарказма. Пелевин по-прежнему высмеивает прелести тусовочного мышления с налётом передового конформизма, но делает это как-то невзначай и по-доброму.

С терпением, заслуживающим именно такого целевого применения, Саша на протяжении всего романа скрупулёзно и вдумчиво отсеивает правду и ложь; элементы мирового обмана и одухотворённые моменты знакомства с собственной душой. Главная героиня, в общем и целом, не против душещипательного нью-эйджа, который часто возводят в статус "учения Будды". Но всё чаще и чаще её острое живое мышление выхватывает лубочную полуподелку, которую хочется обменять на что-то действительно стоящее, живое и подлинное.

Всякие продвинутые фиговины и бизнес-модели, увлекательными предложениями которых под завязку напичкан весь мировой рынок, ведь не могут сойти за тайное и глубокое знание?

За донат можно получить особые "няшки" и "ништяки", которые сложно уловить иным путём, но оправдана ли эта подкупающая и обезоруживающая простота?

Обретение духовного консенсуса с помощью всяких вычурных практик, начиная от психоделического шаманизм-лайта и заканчивая методикой трансерфинга реальности, — ну не может же это быть истиной в последней инстанции?..

Примерно такой маркировкой извечных вопросов занят цепкий и живой ум главной героини в "Непобедимом солнце". Быть может, оттого так трогательно звучат слова её заботливого родителя, в своём роде магната макаронной промышленности, который, безусловно, знает об этой жизни всё самое необходимое, что нужно знать. И который, собственно говоря, от всего искреннего сердца подарил Саше на тридцатый день рождения возможность поехать куда угодно, лишь бы после этого путешествия она вернулась к ним нормальным человеком. Что вкладывает в понятие нормальности отец Саши, уже давным-давно, живущий в прекрасном далеке от своей дочери (именно потому, что менять супруг и любовниц на следующих супруг и любовниц это уже давно для всех нормально) совсем не трудно догадаться из его умозаключений вполне разумного и неглупого человека. Нужно сказать, что у Пелевина нет линейных типажей и ярких антагонистов. Как подлинный классик он накачивает теплом и обаянием буквально каждого, даже второстепенного персонажа. И очень стыдно в этом сознаваться, но лейтмотив отца Саши, который умудрился в коротком абзаце раскрыть всю суть нашей бесконечной суеты, близок и мне тоже. Могу сказать, что эта одна из самых сильных и смелых антитез той мировой "мудрости", которую настойчиво толкают свободные мыслители и продвинутые эстеты передовой мысли, выставляя свою позицию а ля мастера нового учения как единственно верный ориентир и доминант. И, собственно, по мере раскрытия сюжета романа можно догадаться о том, что у такого отца может быть именно такая дочь — живая, предприимчивая и жадная ко всему новому (в хорошем смысле этого понятия) в ключе той мотивации, дабы стать в конце концов цельной и сильной личностью.

"Деточка, о жизни нельзя размышлять, сидя от нее в стороне. Жизнь – это то, что ты делаешь с миром, а мир делает с тобой. Типа как секс. А если ты отходишь в сторону и начинаешь про это думать, исчезает сам предмет размышлений. На месте жизни остается пустота. Вот поэтому все эти созерцатели, которые у стены на жопе сидят, про пустоту и говорят. У них просто жизнь иссякла – а они считают, что все про нее поняли. Про жизнь бесполезно думать. Жизнь можно только жить"

Знаменательные встречи, способные перевернуть всю прежнюю жизнь. Тайные знаки того, что именно сейчас особая "ватерлиния" судьбы разделяет нашу жизнь на особо значимое и тривиально бесполезное. Что-то неуловимое, но страшно манящее, которое хочется всегда поймать в особый фокус и зафиксировать в своём подробном мышлении рационального практика…

Истина — это антоним всего человеческого. Примерно такой шифр даёт от себя в который раз автор на страницах своего нового романа. Главным образом это происходит ещё и потому, что сам человек сам по себе изначальный Вопрос. И Ответ на любой вопрос, что называется, "в упор" никогда не видно. Перевести природу человеческого в измерение трансперсонального — это ещё одно умение Пелевина, которое оттачивается в каждом романе с хитроумной новизной увлекательного сюжета. На своей привычной гибкости мышления пояснив читателю природу божественного, автор, вероятно, ничего нового в "Непобедимом солнце" не скажет: всё пространство напитано сакральными импульсами и движением различных элементов; бог, как вода, существует в нескольких состояниях и плавно перетекает из одного в другое.

"Бог в своем всезнающем аспекте присутствует везде и проникает во все. Сквозь разные состояния и формы проходит единая нервная система, сейчас бы сказали – информационная сеть, пользоваться которой можно даже тогда, когда ты совсем не понимаешь своей природы и состоишь из одного только льда, как снеговик. Ты можешь задавать богу вопросы и получать от него ответы"

Саше придётся заняться собой всерьёз: ни много ни мало, ей нужно научиться разгадывать сложные личные шифрограммы, весточки которых она всё время, как некий музыкальный камертон, получает из накачанного импульсами живого пространства. В этих местах Пелевин умудрился смешать свой тонкий приблатнённый юмор и серьёзный подтекст всего происходящего в романе непосредственно с главной героиней. Суть её путешествия в самом путешествии. Пройти сложный путь от себя прежней к себе обновлённой, вот на что потратит автор уйму времени своей героини и массу своих глубоких гибких оригинальных метафор в различных иносказаниях архаики этого мира. Хотя, что означает время по сравнению с теми маршрутами, по которым планомерно идёт Саша в своих интуитивных странствиях и восхождениях?..

Восхождение на Аруначалу и трогательная встреча с Шивой — совершенно особый опыт, который незаметно и украдкой подточит мышление прежней Саши и постепенно вылепит из неё другого человека. Символизм происходящего в этом романе оправдан в той мере, в которой главная героиня в своих маленьких и больших открытиях этого незаурядного путешествия наблюдает как бы со стороны свой внутренний трансформ и новый стержень другого человека. И это не столько переживание мистического опыта, возле темы которого ходит по обыкновению много кривотолков и восторженно-экзальтированных сплетен, сколько просто (если конечно это бывает просто) наблюдение за теми процессами, которые неслышно идут внутри и делают нас ментально и духовно другими людьми.

Тайна мира и сердце всего — вот, что манит главную героиню приятным миражом на далёком горизонте её потенциальных возможностей и ожиданий.

Подобное путешествие и талант читать такие знаки — это словно внутренний плавный толчок, похожий на синхронистичность в пространстве. Не более того. И слова по обыкновению такое не фиксируют. Это чем-то похоже на безотчётные движения души, через которые мы часто узнаём что-то новое о себе из "банка памяти" внешнего мира. Подобный триггер через ассоциации подсознания запускает этот механизм непосредственно у Саши каждый раз по-разному: иногда ей очень жалко и горько расставаться со своими прежними друзьями и иллюзиями, а иногда она "очертя голову" бросается в новый омут следующих встреч и волнующих знакомств.

Новый поиск ассоциативных связей — не этим ли мы заняты всю свою жизнь, когда ищем ответы на поставленные вопросы?.. Пелевин уже поднимал талантливо эту тему в "Empire V" 2006 года, когда писал от себя: "Мышление становится вампирическим тогда, когда количество дегустаций переходит в новое качество ассоциативных связей". В "Непобедимом солнце" хрупкий опыт познания себя главной героиней прописан мягче и теплее, без брутального и мистического пережима, словно грань между внутренней и внешней оболочкой стёрта автором умышленно. Словно автор не хочет больше от себя в оригинальных метафорах трансцендента усложнять то, что по своей природе не столь сложно.

Психоделическое марево и мираж, исчезающие всякий раз при особом желании близкого знакомства с предметом очередного модного подражания — очередного раскрученного передового учения и направления. Пелевин уже говорил об этом подробно в "Числах" 2003 года на каком-то болезненном авторском сарказме и угловатом, топорном, неуклюжем мышлении главного персонажа. И вновь, более мягко и без суеверного флёра, автор поднял эту тему в ключе высокой иронии главной героини в "Непобедимом солнце".

Вера во всё самое современное, лучшее и продвинутое — а как же иначе? Мы все духовные дети твиттера, нетфликса и трансерфинга реальности — и это ещё одна ёмкая ироничная комбинация авторских умозаключений.

В этом смысле было особенно интересно и познавательно почитать подробно взгляд автора на тонкости современной культуры. В частности, эмодзи — разноцветные и прикольные пикты, как бы накачанные изнутри всевозможным ярким лоском неповторимых импульсов души и нарочито передающие эмоциональный фон своего отправителя. Такой себе исключительный синтетический заменитель всему: личным чувствам, глубоким переживаниям и оригинальному самовыражению. И всё-таки мы их с удовольствием ставим, — что бы такое эдакое страшно не оригинальное и лубочное эти яркие красивые значки и картинки под собой не выражали. Это уже давно необходимая часть жизни, новой культуры и определённая доля нашей виртуальной реальности, которая постепенно перекочевала в объективную. Или никакой другой реальности уже давно не существует, а всё что нам искусственно навязано из внешнего мира, мы давно приняли за своё личное и срослись с этим послушно и безропотно?..

Пелевин, как всегда красиво крутит сложные смыслы, плавно перетекающие друг в друга, и виртуозно путает понятия: это его любимая авторская забава, отточенная в творчестве до завидного мастерства. И это одни из самых вкусных купюр романа. Их внимательно перечитываешь несколько раз — до того здорово и классно они написаны.

А вот, например, объёмные диалоги корпоративных повстанцев, благородных анархистов и приглашённых продвинутых буддистов, которых Саша встретит на дорогой яхте в Стамбуле, читаешь как бы скользя глазами по поверхности этих громоздких абзацев. Хотя этот удивительный бред убеждённых а ля неформалов переменчивых реалий приятен, как не странно, тоже. Так или иначе, но Пелевин не перегружает читателя ненужными доктринами. И это не столько провисания романа, сколько просто уместный комизм создавшейся ситуации. Ища знаки везде, Саша далеко не всегда их считывает верно. И ей предстоит пройти ещё много лабиринтов своего мышления и осознания, чтобы стать взрослее, опытнее, мудрее и хитрее, нежели она была в начале романа. Уметь не слушать и не вникать в то, во что вникать не нужно — это ведь особый талант. Ибо многие вещи вторичны именно по сути своей громоздкой сложности.

Забивая косяки с неизменно "веселящим" эффектом, подобные историки-анархисты и корпоративные новаторы предлагают проекты каких-то сомнительных акций и классно срежиссированных флешмобов — и все, как один из них, по обыкновению это всё фейки. Благородный анархизм такой офшорной коммуны являет собой нестандартную новизну продвинутого мышления и тренда ещё, как минимум, одного свежего дизайна. Говоря простым языком: у штурвала одиозных проектов сегодня стоят обычные бездельники… Прошу прошение… Всё те же криэйторы всё тех же нестабильно переменчивых реалий. Эту тему очень подробно, весело и с присущим только ему великолепным вкусом Пелевин уже крутил в "Generation П" 1999 года — правда, он развернул её тогда в основном в контексте российских реалий тех лет.

В "Непобедимом солнце" Пелевин как бы существенно смещает ракурс мышления и пытается сделать свой концепт мировым. Нужно сказать, делает оно это достаточно интересно. И в новом романе это не выглядит авторским штампом, а талантливо держит основное приключение главной героини в своей глубокой идее самопознания: чем больше всякого бреда Саше удастся отсеять на пути постижения истины, тем глубже и откровеннее ей эта самая истина в финале романа откроется.

Саша на все лады проверяет точность своей концепции, и следить за её похождениям познавательно и полезно для души, интеллекта и саморазвития. Тем более, что общаться она будет не то чтобы с перманентно сумасшедшими персонажами… А только с милыми и мирными психами, за эмпатическими опытами которых безумно интересно наблюдать в качестве внимательного читателя и которые среди прочего любят переодеваться в римских императоров. Уместный косплей с красивой патиной веков — это отчасти развлекательная, отчасти серьёзная начинка романа. В этих местах текст летит стрелой — римской "метательной артиллерией" — ибо речь идёт об эпохе Каракаллы.

На стыке времён, эпох и различных идеологий автор виртуозно смещает акценты и путает понятия. Он очень талантливо, невзначай и как бы между строк задаётся подобными манкими вопросами.

А много ли приобрело человечество в своём мироощущении, когда отказалось от языческих святынь в пользу другой символики и артефактов? Наша вера — это сущность перманентного бытия или тонкие нити имманентного и глубоко личного, про которое невозможно рассказать, а можно лишь пережить однажды на своём опыте? И та любовь, которую мы привычно определяем в чувство необходимого и возвышенного — быть может, это просто тоже тривиальная дань современного мышления, а вовсе не волшебная музыка души?..

Главная Песня вовсе не песня, которую поет бог. Эту песню поёшь ты. Ты сама в тайном храме своей души решаешь, быть миру или нет. Ты выбираешь, дать миру еще один шанс, или нет. Это твой мир. Он существует только потому, что ты так хочешь, и ты всегда можешь выключить проектор, который его создаёт. Твоя душа так захотела – быть тем, чем она стала. Она отдыхает здесь от своего всеведения и всемогущества. Поэтому не завидуй тем, кто велик и силен. Они невероятно нелепы.

Нет ни сна, ни мира, ни времени, ничего. Только любовь, только бог и эта песня. Но никто не должен помнить секрета. Если люди будут знать его, они перестанут играть в жизнь, когда им станет по-настоящему больно. И по этой причине утром я забуду все. Но у меня появится – непонятно откуда – сила жить дальше"

В определенной степени можно сказать, что этот роман сделан по лекалу Главной Песни, которая словно музыкальная петля закольцована сама на себя и звучит всегда. Но мы про неё всегда успешно забываем, чтобы музыка могла звучать дальше и казалась всегда новым набором аккордов, нот и коннотаций. Поскольку ее поёт бог, эта песня волшебная и слышит сама себя. Мы сами и есть эта песня. Всё проходит и все исчезает. Лишь только этот древний мотив всё время звучит. И чтобы его услышать, нужно научиться слушать тишину. Это ещё одна притча, талантливо вплетённая автором в канву произведения.

В этих местах романа Пелевин красивый и яркий, как огромные южные звёзды и одновременно тёмный и аскетичный, как огненные протуберанцы. Эклектика разных по стилизации глав воплощена автором идеально. Все стыки повествования виртуозно и красиво заглажены — мягко переходя из одной эпохи в другую, они словно формируют одну эру человечества, которая всё время длится и длится.

Ярким роскошным акцентом (и это определённый спойлер "Непобедимого солнца") пульсирует Sundancer в замысловатом сюжете романа. Пересказывать эти места нелепо, бесполезно и бездарно. Всё это нужно только увидеть — увидеть и пощупать глазами и тактильными рецепторами души главной героини. В тех психоделических сновидениях, в которых Саша сквозь призму веков, словно в приоткрытую только для неё потаённую дверцу, переживает заново опыт уже случившегося и примеряет на себя сакральные образы давно ушедших богов, мастерство Пелевина достигает своего апогея.

Раззолоченный солнечным огнём и богатыми доспехами стражи священный летний бег Вария Авита. Лучи античной свободы, которые символизируют непреклонную силу, мужество и могущество того, кто в них заслуженно купается. Пластический танец и талантливая, от самой души и сердца, пантомима, на языке которой этот юный мальчик Элагабал считывает метаморфозы старого мира.

Сумел ли он в своём смелом опыте постижения законов мироздания дать миру новое направление? Постиг ли этот юный сакральный лицедей действие божественной машины (сакрального Камня), которая своим проектором постоянно словно высвечивает новый ракурс всех возможных вариантов? Сумел ли выйти за границы человеческого, став при этом не только умным, а ещё хитрым и ловким в своих мыслях и поступках? Эту плотную интригу Пелевин великолепно держит до самого конца романа. И местами это похоже на его концепт из "Созерцателя тени" (из сборника "Ананасная вода для прекрасной дамы" 2010 года). С той ощутимой разницей, что известное учение Платона о мировой душе Пелевин развернул в "Непобедимом солнце" шире, ярче и подробнее.

В моём случае это невозможно переложить на привычные слова, ибо для подобного умения мало просто способностей изложения — здесь нужен особый талант художника и смещённое латеральное мышление на уровне глубоких метафор многослойного текста. В потенциале Пелевина не стоит сомневаться хотя бы по той причине — так красиво и виртуозно микшевать между главами приблатнённый "разговорник" новой субкультуры, красиво завуалированную архаику нашего мира и сложные переживания главной героини умеет далеко не каждый автор. Пелевин в этом романе великолепен. Его текст эклектичный в своей подаче, но цельный и плотный относительно всего романа. Автор очень удачно и ненавязчиво вплетает в роман различные мифы и этим как бы собирает богатым спектром несколько разных эпох в одну. Кроме всего прочего, Пелевин отлично держит состояние тревожного ожидания. И поэтому следить за приключениями его героини интересно вдвойне.

"Всякая тайна всегда на виду, если уметь читать язык простого" — это та авторская глубокая и надёжно спрятанная подсказка, которая держит основную интригу романа и которая влечёт за собой главную героиню идти вперёд, распутывая при этом сложные клубки двойных смыслов и витиеватых ребусов её потенциальных знакомств.

Саша по воле холерического вихря своих приключений оказывается втянутой в различные игры гностиков. Но именно наедине с собой, в том закольцованном сне, который ей всё время снится и от которого она не может очнуться, главная героиня старается научиться считывать простоту. Потому что именно простота и ясность её нового мышления способны открыть все двери тех лабиринтов, в которых блуждает её сознание, перегруженное образами и необычными событиями. Саша очень внимательно следит за процессами в своём сознании, одновременно фиксируя всё, что происходит вокруг. Она, можно сказать, постигает особую технику созерцания. И постепенно эта вчерашняя статичная девчонка учится ловить весточки из самого источника мироздания. Вот, собственно, чем занята главная героиня на протяжении большей части романа.

Ум в сердце помести — это та сакральная тайна, к которой она хочет прикоснуться и это суть её глубокого путешествия. Не только внешнего — по городам и странам. Но в первую очередь — внутреннего путешествия к самой себе.

Можно с уверенностью сказать, что Пелевин во многих местах романа недвусмысленно выражает мнение агностика: Мир не познаваем. И делает он это так тонко, так поэтично и так красиво, что подобное мышление не выглядит сухой идеологией. Это похоже на метафору той сакральной материи бытия, в ткань которой автор виртуозно вплетает разноцветные шёлковые нити — свои мысли и личные откровения. В частности он предполагает, что никакого могучего когнитивного акта, привычного нашему уму познания, на самом деле нет — как бы прогрессивному человечеству не хотелось верить в обратное. Есть лишь фрактальная иллюзия, которая при каждом к ней приближении, отодвигается ещё дальше и делается ещё загадочней. Возможно, всем управляет циничный демиург. А возможно, этот мир создали таким, потому что иллюзия для него — это некий компенсаторный механизм. Ведь если бы человек сумел рассмотреть истину, смог бы он её принять, не свихнувшись при этом от увиденного?..

В финальной части романа Пелевин словно напластовывает свои мысли на определённую авторскую философию. И делает это так красиво, словно нанизывает жемчуг в ожерелье.

Проектор "Непобедимое солнце" — это не что иное, как одушевлённая реальность. И она за гранью понимания привычного мироощущения человека.

Различие исторических эпох как раз подтверждает тот факт, что их создавали разные люди. Soltator — это возможный лидер, наделённый определёнными душевными качествами личной мудрости и харизмы. Сердце и ум танцора это и есть ключ к Камню, который словно некая консоль находится на периферии всех возможных вариантов развития и развилки будущего.

Подобный танцор может в своём роде совершать условный перезапуск иной реальности. Эти тайны постигает в том числе Саша. И именно подобного исполнителя божественного танца из античного Рима через сны всё время трогает за самые чуткие струны души главная героиня романа. Возможный концепт обновления её личного имманентного, через нить которого виртуозно вплетается перманентное — это ещё одна талантливо брошенная читателю фишка Пелевина с той условной мотивацией: А найдёт ли именно читатель выход из этого сложного лабиринта условного нагромождения сложной и местами обманчивой философии?..

Выбор Soltator*а, в котором в том числе участвует Саша, того условного лидера, который наделён особым талантом вытанцовывать новую реальность, обнуляя при этом прежний порядок вещей, в природе событий происходит по принципу случайной лотереи и похож по своей игре на живые шахматы, где на доске остаётся главная фигура, от которой зависит всё. Цель всей этой игры, как бы парадоксально это не звучало, и всё-таки это так, сохранить жизнь и проекцию новой иллюзии. Именно ту привычную для нас иллюзию, в которую мы на мощном потенциале своей генетической памяти многих поколений человечества, привыкли искренне и наивно верить. Истина для мышления человека — это слишком много и в чистой (кристаллизированной субстанции) она нам не нужна.

"Вселенная – вовсе не то, что пишут в учебниках по астрономии. И не то, что говорят попы. Каждая душа создаёт свой мир, но все души, как нити, переплетены друг с другом… И все они – одна и та же нить, одна мгновенная бесконечность, одна и та же заблудившаяся в себе пустота, одна неразделимая боль и радость. Ты хочешь, чтобы это было? Или ты хочешь, чтобы этого не было?"

Что же на самом деле случилось с Сашей, когда она в своём сознании соткала две параллели реальности? Пусть на это каждый вдумчивый читатель ответит сам. Был ли это определённый психический эффект, которым сопровождаются многие ретриты или это был живой поток ещё одной альтернативной реальности, с необходимой клавишей Restart — реальности, дошедшей до своего ущербного финала?..

Так или иначе, автор оставил эту риторику на откуп своему вдумчивому читателю, вероятно, надеясь на то незримое обстоятельство, что у каждого своя карта реальности и сознания. И, стало быть, у каждого будет свой обязательный рефрейминг и переформатирование. Ну а то, что после такого плотного и сильного текста оно у внимательного читателя всё-таки случится — этот аспект безусловен. Так или иначе, в "Непобедимом солнце" читателю представляется уникальная возможность внутри себя мужественно сделать все возможные выборы, которые сделала героиня. И иметь дело с их глубокими последствиями. Это ещё один посыл романа, спрятанный под толщей античной мудрости древнего мира.

Сложно выставлять такому Пелевину дифференцированную оценку.

Да, возможно, он не сказал в этом романе ничего нового относительно всего своего прежнего творчества, — ничего такого, о чём не было упомянуто много раз в других его произведениях. Но суть подобной авторской оригинальной манеры в том, что его можно читать буквально с любого романа и всё равно, так или иначе, получишь подробное представление о стилистике Пелевина, качестве его текстов и особенностях авторского мышления. Даже в условных циклах на обороте книги сам автор даёт подобные аннотации: такой-то роман условной дилогии (речь здесь идёт о цикле "Рама II") можно читать безотносительно его хронологии. Плюс это или минус, иметь подобную творческую подачу — я, определённо и с полной долей уверенности что-то отрицая или что-то доказывая, сказать от себя наверняка затрудняюсь. Могу лишь, ёмко резюмируя, расписать с полной долей уверенности и личного обожания преданного читателя следующее:

Эмодзи_это_самый_любимый_и_классный_автор_в_современно й_литературе_который_вновь_удивляет_и_радует_несмотря_ ни_на_что.png